Армен Сардаров

История искусства удостоверяет, что оно есть достояние всего человечества; это – духовная связь, объединяющая даже самые отдаленные времена и народы.

Карл Вёрман. История искусств всех времен и народов

Одной из загадок и в то же время закономерностей архитектуры является схожесть архитектурных композиций и форм у разных народов, в разные исторические периоды.  Композиционный прием устройства двухбашенного главного фасада  здания проходит через всю историю архитектуры. Эти памятники есть и в нашем зодчестве, в том числе на Гродненщине.

Исторической проблемой является изучение процессов развития разных народов – процессов материальных, культурных, духовных. В чем заключается их общность и в чем различие? Что является национальным (относящимся только к данному народу), что индивидуальным (относящимся к отдельной человеческой личности) и что универсальным, а значит, сходным или прямо совпадающим у различных народов и в различных цивилизациях?

Изучая данную проблему, мы неизбежно обращаемся к общим психофизиологическим особенностям Homo Sapiens, к близости или даже тождественности форм материально-культурного прогресса разных народов и, наконец, к возможностям их обменов, коммуникаций между собой.

При этом, сравнивая степени развития, мы с полным правом можем обратиться к такой важной области человеческой деятельности, как архитектура. Об этом, в частности, еще в XIX в. говорил английский ученый, относя ее (архитектуру) к «главным критериям классификации племен и народов» [1, с. 36].

Изучая архитектуру как способформирования среды жизнедеятельности разных народов и цивилизаций, можно выделить такие ее аспекты и условия развития, как:

1. близость или тождественность природных условий жизни людей, а значит, и идентичность поведенческих инстинктов выживания  по отношению к природе;
2. наличие основных, используемых в архитектуре природных материалов (дерево, земля, камень);
3. тождественность форм создаваемой архитектурной среды (жилая, трудовая, сакральная);
4. общими или очень близкими для HOMO SAPIENS остаются формы и способы обозначения или символизации архитектурной среды, придание объектам в этой среде того или иного знакового характера.

С позиций интереса к анализу сравнительного межнационального развития мы особое внимание уделяем изучению этого символического, знакового архитектурного языка.

Одной из загадок истории человечества является появление и развитие первых цивилизаций. Они появились на Ближнем Востоке (Междуречье Тигра и Евфрата) в долине реки Нил (Древний Египет), в Малой Азии (хетты) и Средиземноморье (Древняя Греция и Древний Рим). Характерно, однако, что появившиеся и развивающиеся в этих регионах цивилизации в силу своего географического положения имели возможность вступать в контакт, а значит, и передавать друг другу те или иные материальные и культурные достижения и ценности. Исследователи обращают внимание, что уже самое первое каменное творчество развивалось в «параллельных мирах». Вот что пишет, например, о мегалитах Гордон Чайлд: «…рассматриваемые памятники… представляют собой одно из самых заметных звеньев, связывавших между собой Европу и Азию» [2, с. 129].

О влиянии межкультурного («межархитектурного») общения писал еще один исследователь: «…географическое положение Малой Азии сделало ее сухопутным каналом между культурой Месопотамии и Греции» [3, с. 58].

Здесь мы вновь обращаемся к такой важной идее языка архитектуры, как символика, ведь еще Освальд Шпенглер в своем знаменитом труде «Закат Европы» писал о том, что «…почувствованное единство культур покоится на общем языке ее символики» [4, с. 232].

Прослеживая историческую выработку символического языка архитектуры на тех или иных материальных объектах и средовых ситуациях, мы можем видеть такие устойчивые понятия, как «подход к зданию», «главный вход» и, конечно «главный фасад».

Подход человека к зданию – это всегда приготовление, создание определенного эмоционального настроя – ощущения сосредоточенности, внимания, очищения от других забот. Главный фасад –  «лицо здания», эстетическое, художественное воплощение его главной функции. В греческой храмовой архитектуре главный фасад – это «лицо» того или иного божества. А главный вход – граница, переход от одного типа архитектурной среды к другой.

Рассмотрим эти тезисы на примере эволюции такого архитектурно-композиционного приема, как обрамление двумя симметричными башнями по разные стороны от главного входа на главном фасаде того или иного здания. Идея данного приема появляется в архитектуре древних цивилизаций Ближнего Востока. Прообраз этого композиционного приема как способ архитектурной организации входа в древний город мы находим в ханаанском Тель-Араде (рис. 1). Это, безусловно, пример сооружения двух симметричных башен как фортификационно-защитных объектов, подчеркивающих значение охраны главного входа в город. Но это уже и фасад главного входа, символ, запечатлевающий саму «идею защиты», внушающий уверенность в безопасности. Удивительно, что такой же архитектурно-фортификационный прием мы обнаруживаем в описанииархеологических исследований городища древнего Минска (рис. 2). «З паўднёвага боку, у напрамку вуліцы Вялікай, вал перарываўся праездам з двухвежавымі варотамі» [5, c.12]. Здесь также была и материально функциональная (оборона), и психологически «защитная» идея, архитектурно воплощающая охраняемый главный вход.

Сильнейший архитектурный образ, решение главного входа как символа защиты приходит в храмовую, христианскую архитектуру. Мы знаем, что само это архитектурное направление развивалось от первых храмов-убежищ, катакомб, куда тайно сходились преследуемые первые христиане. Исследователи указывают на подобные решения первых церквей Ближнего Востока: «…в Сирии, где уже в V в. возникли двухбашенные фасады церквей» [6, с. 66].

Сложный, порой неисследованный путь прошла церковная архитектура от первых христианских храмов Сирии, Армении, затем Византии к романской европейской архитектуре. Но уже в готическом храмовом архитектурном стиле мы видим блестящие, вдохновенные решения главных двухбашенных фасадов (рис. 3). Великолепный проект собора Св. Петра с обрамлением главного фасада двумя башнями создал флорентийский архитектор Антонио Сангалло (рис. 4).

Белорусское храмовое зодчество замечательно воплотило идею двухбашенного главного фасада в т.н. «оборонных храмах» XVI в. (рис. 5, 6).

Смена стилей в Европе, переход от ренессанса к барокко не оставили эту архитектурную идею. В Риме на Пьяцца Навона находится блестящее творение Франческо Борромини (рис. 7). Удивительна и замечательна перекличка культур, их буквальное совпадение (о чем говорил и Вёрма, см. выше). В то же время, когда Борромини работал над фасадом Сант-Аньезе, в другой части света, в Персии, в Исфахане, создается мечеть Имама, где эту же символическую «охранную роль» на главном фасаде играют два симметрично расположенных от главного фасада минарета (рис. 8).

В этот же исторический период двухбашенная идея воплощается в храме Иоанна Крестителя в Камаях (рис. 9). Вскоре она становится одним из наиболее сильных приемов в нашем «белорусском, виленском» барокко. Великолепные фасады храмов обрамляют ступенчатые объемы, воплощающие ту же идею добра, приглашения и защиты (рис. 10). Но и в более скромных, провинциальных храмах мы встречаем тот же архитектурный прием – симметрично расположенные вертикальные объемы (рис. 11).

Сильнейший композиционный прием не миновал и советский период развития белорусской архитектуры. Уже в 1930-е гг. И. Лангбард «обрамляет» главный вход в Дом Правительства двумя остекленными вертикалями  лестничных клеток (рис. 12). Ту же идею, но уже разделенных, симметрично расположенных башен, подчеркивающих торжественность входа, мы видим на Привокзальной площади нашей столицы (рис. 13).

В конце ХХ в. идея композиционной двухбашенности захватила великого Кэнзо Танге, и он воплотил ее в здании Токийского муниципалитета. Эта же идея, но уже в начале нового века, осуществлена в столице Малайзии Куала-Лумпуре в башнях «Петронас» (рис.14). Спустя тысячелетия со времен появления в архитектурной историиздесь снова живет главная эстетическая идея двух симметрично расположенных башен – воплощение защиты и приглашения.

1. Тайлор, Э.Б. Первобытная культура / Пер. с нем. – М.: ИПЛ, 1989.
2. Чайлд, Гордон. Арийцы. Основатели европейской цивилизации / Пер. с англ. – М.: Центрполиграф, 2010.
3. Гордон, Сайрус Г. До Библии. Общая предыстория греческой и европейской культур / Пер. с англ. – М.: Центрполиграф, 2011.
4. Шпенглер, Освальд. Закат Европы: очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Образ и действительность / Пер. с нем. – Мн.: Попурри, 2009.
5. Лакотка, А.І. Сілуэты старога Мінска. Нарысы драўлянай архітэктуры. – Мн.: Полымя,1991.
6. Станькова, Я., Пехар, И. Тысячелетнее развитие архитектуры. – М.: Стройиздат,1984.

Список иллюстраций

1. Двухбашенные ворота в древний ханаанский город Тель-Арад на границе Иудейской пустыни и Негев. 3-е тысячелетие до н.э.
2. Реконструкция главного входа в Минское городище. IX–XI вв. (реконстр. Э.М. Загорульского). Из книги А.І. Лакотка «Сілуэты старога Мінска»
3. Главный фасад собора в Реймсе. Франция. XIII–XIV вв.
4. Проект собора Св. Петра в Риме. Архит. А. Сангалло. XVI в.
5. Церковь Св. Михаила. Д. Сынковичи, Гродненская обл. XVI в.
6. Церковь Рождества Богородицы. Д. Мурованка, Гродненская обл. XVI в.
7. Церковь Сант-Аньезе. Рим. Главный фасад – архит. Ф. Борромини. XVII в.
8. Мечеть Имама. Исфахан. XVII в.
9. Храм Иоанна Крестителя. Д. Камаи, Поставский район. XVII в.
10.  Софийский собор. Полоцк. XVIII в.
11.  Костел Девы Марии. Д. Хохлово, Молодечненский район. XVIII в.
12.  Дом Правительства. Минск. Архит. И. Лангбард. 30-е гг. ХХ в.
13.  Привокзальная площадь. Минск. Архит. Б. Рубаненко и др. 50-е гг. ХХ в.
14.  Башни «Петронас». Куала-Лумпур. Архит. С. Пелли. Нач. XXI в.